Ряд ученых, исследуя мозг, обнаружили химические сигналы, контролирующие некоторые специфические элементы поведения. По нашим прежним представлениям, мозг — коммутатор с весьма строгой схемой, действующей со скоростью света. Один ученый назвал его даже волшебным ткацким станком с миллионом челноков.
Согласно новым представлениям, мозг походит на волшебный лес: из тел нервных клеток вырастают дендриты — антенны нейронов, переплетенные между собой, как ветви деревьев, и соседние нейроны, подобно листьям, «шепчутся» друг с другом на таких низких энергетических уровнях, которые даже измерению поддаются с трудом...
«Мозг непрерывно самоизменяется, переустраивается и реконструируется», — говорит Г.Линч, нейробиолог из Калифорнийского университета. Стимуляторы, которые измеряют мозг, могут иметь электрохимический характер. Но среди них есть и продукты синтетической химии, а также стимуляторы природного происхождения.
Используя психотропные препараты для изучения эмоций и психических заболеваний, ученые обнаружили сеть нервных клеток, реагирующих на специфические нейропередатчики (медиаторы). Особенно интересны соеднинения — допамин, норадреналин. ацетилхо-лин, серотонин.Уменьшение количества допамина или его исчезновение приводит к болезни Паркинсона, а возможно, и к нарушению мышления (при шизофрении). Депрессия, по-видимому, связана с недостатком допамина в некоторых синапсах, а маниакальное состояние — с его излишком. Норадреналин и ацетилхолин также оказывают важное влияние на ряд функций мозга. Создание препаратов, воздействующих на медиаторы, позволяет упешно лечить некоторые психические заболевания. Главная цель ученых — создать препараты, которые улучшают память и обучение, что в конечном счете благотворно повлияет на процессы мышления.
В Олбани (штат Нью-Йорк)профессор Камерон стал вводить своим престарелым пациентам, страдавшим потерей памяти, препараты рибонуклеиновой кислоты, полученные из дрожжей. Замысел его был весьма прост — введение вещества, от которого зависит память, должно улучшить запоминание. Успех превзошел все ожидания. Память у пациентов профессора Камерона резко улучшилась. Одна восьмидесятилетняя дама, которая не помнила даже собственного имени и по двадцать раз на день задавала один и тот же вопрос, снова приобрела возможность вести нормальный разговор. Пятидесятивосьмилетняя пациентка, страдавшая сильным расстройством памяти, полностью восстановила умственное здоровье.
Фармацевтическая фирма «Эббот» в Чикаго синтезировала вещество, которое стимулирует естественный синтез РНК. Поначалу его испытали на крысах. Предполагалось, что через полчаса после приема таблетки этого вещества животные научатся по данному им сигналу прыгать с доски, на которой они находились, на землю. На деле крысы научились этому трюку в три раза быстрее, чем их собратья, не получавшие лекарства. Впоследствии были проведены и опыты на людях.
Оправдан ли поиск таких таблеток? По нашему мнению, да. Все это правильно и логично. Вряд ли найдется человек, который позволит инъецировать себе чужую память. Ведь вводят активную, не поддающуюся контролю смесь, из которой сейчас еще нельзя отфильтровать отдельные воспоминания и способности. И реципиент получит через иглу шприца вместе с памятью «со знаком «+» всю горечь воспоминаний, накопившихся у донора за его жизнь. Поэтому профессор Унгар считает, что единственный способ сделать направление научных исследований по передаче памяти пригодным для практических целей — это создание искусственных препаратов памяти.
Альберт Мандейл, пионер в области исследования новых лекарств для лечения психических заболеваний, считает, что они оказывают свое действие, угнетая древний, «рептильный» мозг человека и одновременно высвобождая «все лучшее» в более поздне образованном «мозге млекопитающего». В соответствии с этой концепцией Мандейл ищет средства, поддерживающие деятельность позже развившихся областей мозга, которые находятся на более высоком уровне функционирования.
Группа голландских исследователей под руководством фармаколога Де Вида установила влияние на память пептидных групп нейрогор-монов вазопрессина и окситоцина. Эти два гормона, подобно многим другим, вырабатываются в гипоталамусе, своеобразном мозговом «Фигаро» — образовании, выполняющем многочисленные обязанности.
Штатная, так сказать, обязанность вазопрессина — регуляция водного обмена и кровяного давления: окситоцин, вызывая сокращение гладких мышц, способствует родам и выделению молока из молочных желез. Голландские фармакологи обнаружили, однако, что вазопрессин и окситоцин работают и «по совместительству». «Поведенческая» составная часть вазопрессина оказывает долговременное «цементирующее» влияние на закрепление поступающей в мозг информации. Соответствующая нейропептидная частица окситоцина осуществляет противоположный эффект — препятствует сохранению информации (запоминанию), а один ее вид даже «стирает» информацию.
Группа ученых под руководством Де Вида синтезировала аналог, или химическую копию, «поведенческой» части молекулы адрено-кортикотропного гормона (АКТГ), которая по своему действию оказалась в тысячу раз сильнее естественного нейропептида. Де Вид считает, что АКТГ и вазопрессин можно использовать, например, для улучшения у детей способности к восприятию.
Исследователи обнаружили также еще один нейропептид, секре-тируемый гипоталамусом, — меланостимулирующий гормон (МСГ) — может усиливать внимание и улучшать зрительную память у умственно отсталых людей. При проведении соответствующих тестов больные под влиянием этих гормонов выполняли свои задания вдвое быстрее, чем те, кому гормоны не вводились.
АКТГ и МСГ улучшают зрительную память и у здоровых людей. Было установлено, что под влиянием этих гормонов ослабевает тревога и повышается внимание. Добровольцы в условиях эксперимента значительно лучше выполняли свои задания и делали гораздо меньше ошибок в сравнении с тем, что можно было бы ожидать от них в обычных условиях.
Ученые открывают все новые и новые нейропептиды. Американские и мексиканские исследователи недавно выделили из головного мозга кошки два пептида, которые обнаруживаются в фазе сна, сопровождают состояние дремоты и отсутствуют у бодрствующих животных.
Самый замечательный из открытых к настоящему времени ней-ропептидов — скотофобин (от греческого слова, означающего «боязнь темноты»). Группа исследователей под руководством Унгара с помощью специальной тренировки выработала у 4000 крыс боязнь темноты. Изучение различных фракций вещества, выделенного из головного мозга этих крыс, позволило ученым получить препарат, введение которого вызывает у животных боязнь темноты, продолжающуюся около недели.
Если прав Унгар, который считает, что в головном мозге могут образовывается милионы пептидов, определяющих поведение, то для их изучения хватит дела не одному поколению исследователей. Установленная к настоящему времени специфичность этих пептидов подтверждает взгляды ученого. Например, амелитин, «звуковой» пептид, вырабатывается у подопытных животных только при их реагировании на звонок, при'звучании гонга амелитин не образуется. Очевидно, за восприятие звуков гонга «отвечает» еще не известный нам пептид.
В качестве веществ, воздействующих на головной мозг, пептиды много обещают не только в силу своей удивительно специфичной «информативности», но и потому, что, будучи продуцированы самим мозгом, они по существу нетоксичны. Еще одно их преимущество: они сравнительно просты по химическому составу, большинство открытых нейропептидов уже синтезировано. Некоторые ученые сомневаются, нужно ли создавать средства, способные влиять на психику нормальных, здоровых людей? Де Вид, например, считает, что главная цель психофармакологии — помогать больным и старым людям. Но трудно представить себе, чтобы средства, способные улучшать настроение и память или увеличивать мыслительные способности, не оказывая при этом патологического влияния на другие функции организма, предназначались в будущем только для больных.
«Эта область исследования, — говорит Джоуль Элькис, один из пионеров биохимического направления в психиатрии, — ставит перед нами этическую дилемму в ее наиострейшей форме. Необходимость решать вопрос, как быть с подобными лекарствами, может возникнуть значительно раньше, чем думает каждый из нас».
