Кто мы, когда спим?
«Ты спишь?» – вероятно, единственный вопрос, не требующий ответа. Когда мы спим, мы полностью отсутствуем, нас нет даже для самих себя?
Жан-Люк Нанси: Когда я сплю, мое спящее «Я» уже не может сказать, что спит, так же как не могло бы, к примеру, сказать, что умерло… Так что можно вообразить, что это «Я» – кто-то другой, спящий вместо меня. Но можно пойти еще дальше: этот другой, кто спит на моем месте, прекрасно вписывается в это «мое место». Более того, он занимает это место целиком! Спит не часть меня и не какая-то моя функция. Скорее я бы сказал, что речь идет о «целом» другом, кем я становлюсь, едва заснув, я отделяюсь от всех своих свойств, обязанностей, занятий. За исключением такого занятия, как сон, смысл которого как раз и состоит в том, чтобы приостановить все мои остальные функции.
А этот другой, кем мы являемся в момент сна, – разве он не становится просто растением?
В какой-то мере так и есть. Во сне наше «Я» приходит в почти растительное состояние: оно привязано к тому месту, где находится, можно сказать, укоренено в нем, единственное, что с ним происходит, – это дыхание и кровообращение. Только эти процессы остаются активными и во сне: они происходят в более медленном ритме, но глубже и полнее. Чтобы заснуть, телу нужно убаюкать себя, сообразуясь с ритмом его сердцебиения и дыхания. Каков бы ни был наш возраст, каждый из нас не засыпает, не убаюкав себя по-своему. Нельзя заснуть без того, чтобы не войти постепенно в резонанс с едва слышной мелодией, которая, подобно волне, накатывающей на песок, с каждым разом продвигается немного дальше…Мы одиноки в своем сне. Даже если спим в одной комнате и в одной постели с кем-то...
Это, пожалуй, то одиночество, которое легче всего разделить с другим. Совместный сон дает нам возможность проникнуть в самую глубину другого. Посмотрите на влюбленных, спящих счастливым и утомленным сном. Они одновременно погружаются в сон, продлевая свои любовные содрогания, зависая в них надолго, словно тянут одну ноту, которая длится, пока не угаснет их общий аккорд. Их переплетенные тела во сне незаметно расплетаются, даже если порой они спят обнявшись до самого пробуждения. В этот момент им радостно снова вынырнуть в явь вместе, словно они были погружены в глубь вод, сотворенных ими самими.
А когда не удается уснуть?
Лишение сна – это та пытка, которой мы прекрасно умеем себя подвергать. Засыпание возможно, только если мы укротили свои страхи. Мы все с детства знаем по своему опыту, что ночь – это дикая страна, где мысли, с которыми нам удавалось справиться днем, могут обернуться тревогами, так что их нужно развеять, чтобы обрести покой. Но кроме наших личных переживаний есть еще и мир, в котором мы живем и который не знает покоя, не останавливается ни на минуту, не различает сна и яви. Наш мир то стоя спит, то бдит во сне. Мы утратили естественный ритм, как перелетные птицы, которые принимают ночь за день из-за больших городов, заревом освещающих небо. Кроме того, мы не равны перед лицом сна. Самое тяжелое, наверное, – это не иметь возможности спокойно спать. В современных городах живет множество измученных людей, которые вечно на страже. Они не засыпают, а словно падают замертво, угнетенные днем и подавленные ночью; они не столько погружаются в сон, сколько проваливаются в него…
Сомнология для всех
Составить научное представление о сне и снах, не заглядывая в лаборатории и специальные издания, – редкая возможность, которую дают нам увлекательные романы Мишеля Жуве (Michel Jouvet) в переводе Владимира Ковальзона.
Многие любят пересказывать свои сны и искать в них смысл. Гораздо меньше тех, кто профессионально изучает нейрофизиологические характеристики сна. И уж совсем редко специалист претворяет свой глубокий интерес к феномену сна, сновидений и сознания в захватывающую художественную форму. Именно такое удачное сочетание – книги крупнейшего в мире нейрофизиолога и сомнолога Мишеля Жуве, первооткрывателя феномена парадоксального сна*. Его романы очень разные. «Замок снов» (Фрязино, 2006) – научная фантастика в форме исторического романа, действие которого разворачивается в XVII веке. Эта книга получила премию имени Блеза Паскаля, присуждаемую выдающимся произведениям в области философии науки. «Похититель снов» (Время, 2008) – детективная история, рассказанная от первого лица.
Начиная с Античности, и особенно с появлением психоанализа, мы пытаемся понять смысл сновидений. А как они соотносятся со сном?
Сновидения – как пещера Али-Бабы: с глубокой древности люди ищут ключ к сновидениям, а начиная с Фрейда – ключ в самих сновидениях. Но я сновидениями не занимаюсь – они, будучи рассказанными, тем самым переходят в разряд того, что мы осознаем. Сон же гораздо меньше воодушевляет нас. Насколько мне известно, философских текстов, непосредственно посвященных феномену сна, не существует. Почему? Вероятно, потому, что сон – сфера по преимуществу не философская. Сон не любит света, это черная дыра, которая обнаруживает себя только как исчезновение, уклонение, заглубление. Это территория за пределами сознания и мышления, где История с большой буквы, да и просто история, выставлена за дверь. Этого достаточно, чтобы заставить держаться подальше поборников «роста сознания»!
В материалистической философии, в частности у Маркса, ночь полезна только тем, что позволяет трудящемуся восстановить силы. Есть целая навязчивая политико-философская традиция, которой проникнут весь XX век, да и я тоже. Она призывает «не спать!», «сохранять трезвость мысли и ясность духа!». Она скандирует: «Товарищи, будьте бдительны!» А сон – нечто прямо противоположное. Усыпить можно только бдительность, а История не знает сна. Может, эта бессонница и есть ее главная болезнь, а заодно и наша с вами.
Вы хотите усыпить нашу совесть?
Она засыпает и без моего участия! Но если серьезно, в этом приключении, которое повторяется каждую ночь, меня завораживает именно утрата смысла – будь то смысл Истории или более приземленный смысл нашего собственного существования. Когда мы говорим «Я с ног валюсь, так хочу спать», куда это «Я» валится на самом деле? Когда я падаю в сон, все делается смутным, корабль снимается с якоря и начинает дрейфовать. Если я падаю от желания спать, значит, сон уже начал овладевать мной и меня завоевывать еще до того, как я по-настоящему засну. Сон захватывает, заполоняет, побеждает нас. И в то же время, погружаясь в сон, куда мы погружаемся – разве не в самих себя?
Сон – это метафизика для всех?
В каком-то смысле – да! Экзистенциальная тревога, этот вечно мучающий нас вопрос «кто мы?» отступает, как только мы засыпаем. Сон – естественная необходимость и повседневная ситуация, представляющая собой, казалось бы, скобки в нашей жизни, – растворяет человека в небытии или уж по крайней мере дает нам отдохнуть от усталости быть собой. В этом, вообще-то, и состоит роль сна. Что такое спать? Это значит стереть вопросы «Действительно ли я – это я?», «Тот ли я, кем должен быть?». На другом конце сна – пробуждение: каждое утро «Я» должно созидать себя заново. Не ради чего-то грандиозного, а просто чтобы в предстоящем дне были зачатки смысла – каждый раз нового.
Просмотров страницы: 277
|
