Пути за пределы эго в предстоящее десятилетие

В трансперсональной теории есть ряд замечательных развивающихся направлений, которые, по моему убеждению, сыграют особенно важную роль в предстоящее десятилетие, и я хотел бы кратко их перечислить. Они включают исследования в следующих областях: состояния сознания и структуры сознания; кросскультурные исследования путей и паттернов созерцания; ориентация трансперсонального движения в рамках более крупных течений постмодернистского мира; переоценка мировых философий, религий и психологий с точки зрения трансперсонального направления; продолжение изучения того, как соотносятся между собой различные «отходы от нормы» (т. е. соотношение между психозом и мистицизмом); мучительно сложная (всё ещё) проблема соотношения психики и тела (мозга); более точное картирование спектра развития сознания (в его конвенциональных, созерцательных и патологических измерениях); соотношение между юнгианской и общей трансперсональной психологией; более тонкое понимание соотношения между «маргинальными группами.

Если рассматривать их в предложенном порядке:

1. Состояния и структуры.

Существует две превалирующих сегодня парадигмы, которые заведуют трансперсональными исследованиями: изменённые состояния сознания и структуры развития сознания. Обе эти парадигмы имеют своё архетипическое представительство в Веданте, где принято различение (и корреляция) между пятью основными оболочками, или структурами (коши), сознания (материя, тело, ум, высший ум, универсальный ум) и тремя основными состояниями, или телами, сознания (грубое, тонкое, причинное, переживаемые в состояниях бодрствования, сновидения и глубокого сна). Веданта утверждает, что отдельное состояние сознания может поддерживать несколько различных структур; Ауробиндо добавил сюда своё наблюдение, что именно структуры, а не состояния, развиваются (таким образом, младенец имеет доступ ко всем трём основным состояниям — бодрствование, сновидение и сон, — но у него есть доступ только самым нижним структурам грубого мира; более высокие структуры ещё не успели развиться).

Текущие исследовательские задачи таковы: каково соотношение между состояниями (которые могут быть доличностными, личностными и надличностными) и структурами (которые также могут быть доличностными, личностными и надличностными)?

В том виде, который представлен сейчас, было сделано очень мало работы относительно того, как интегрировать две эти парадигмы, и во многом кажется, что они несовместимы: структуры кумулятивны и интегративны, состояния же дискретны и исключающи. Я предполагаю, что ответ будет включать в себя наблюдение о том, что структуры развития представляют собой непрекращающееся развёртывание или актуализацию — или приобретение стабильной манифестации — того, что лишь временно переживается в изменённом состоянии. До той степени, до которой временные и дискретные состояния оказываются актуализированы (а не просто остаются преходящими), они должны проникнуть в поток развития и «подчиниться» его паттернам. Картирование и объяснение этих трансформаций станет областью одних из самых важных прорывов в трансперсональных исследованиях.

2. Кросскультурные исследования созерцательного развития:

Уже выполнено много новаторской работы в этой сфере, однако ещё больше работы ждёт будущих исследователей. Особенно важны тщательные феноменологические описания созерцательных состояний/структур (со всеми сложностями, которые связаны с описанием зачастую трансвербальных реальностей). В этой сфере крайне важный вопрос таков: может ли та же логика развития, что управляет развёртыванием конвенциональных стадий познания, воли, аффектов и т.д., быть рассмотрена и в применении к высшим состояниям/структурам? Существует ли единство эволюции и развития? Я убеждён, что это так, но если нет, тогда что это говорит нам о единстве Духа и его раскрытии (или отсутствии такового)?

3. Ориентация трансперсональных исследований в более крупных течениях постмодернизма:

На сегодняшний день существует четыре основных интеллектуальных течения в гуманитарных науках «постмодернистского мира», все из которых борются за право господствования: классические гуманисты эпохи Просвещения, деконструкционистские «противники мышления» (Деррида), «критические интерпретаторы» (Фуко) и сторонники «коммуникативной этики» (Хабермас).

Гуманизм эпохи Просвещения знаменуется верой в способность инструментальной рациональности раскрыть все и всякие «истины», которые только возможно (и стоит) познать, и верой в способность такой рациональной истины освободить всех мужчин и женщин — и персонально, и политически. Сколь бы благородными эти устремления ни были, исторически они, как правило, вырождались в «разочарованное» и фрагментированное мировоззрение, в котором измерения искусства, нравственности и науки радикально отсоединены друг от друга и от жизней отдельных людей и где остаётся скорее слепая вера в то, что технологическая реальность способна решить получившиеся в результате дилеммы.

В ответ на это фрагментированное и очень ограниченное рациональное мировоззрение (традиционный «модернизм» и «гуманизм») возникли, как я уже отметил, три широких «постмодернистских» движения: деконструкция Жака Дерриды, «неоструктурализм» Мишеля Фуко и «универсальная прагматика» Юргена Хабермаса. Всех их объединяет критика инструментальной рациональности и критика изолированного и автономного эго (основа гуманизма); они убеждены, что истина исторически и лингвистически обусловлена (а не просто лишь является вечной данностью); также они демонстрируют глубокую озабоченность этическими действиями в мире, который более не может основывать свои критерии об истинности в механистической рациональности и позитивизме.

Деконструкция пытается продемонстрировать, что лингвистическая рациональность («логоцентризм»), которой знаменуется большая часть западной философии (и цивилизации), является внутренне противоречивой: она подрывает свою собственную позицию всякий раз, когда применяется к самой себе (к примеру, критерий эмпирической истины сам по себе не является эмпирическим). Как утверждается, эта деконструкция логоцентризма откроет новые пути к движению за пределы жёстко дуалистической рациональности. Анализ знания как структур силы Фуко и демонстрация им того, что различные мировоззрения, или «эпистемы», возникают внезапно в течение всей истории — всё это оказывает эффект, аналогичный деконструкции: это совершенно подрывает традиционные гуманистические/рациональные убеждения о мире, истине и этике. И Юрген Хабермас (которого многие считают величайшим философом мира из ныне живущих) предпринял попытку выйти за пределы инструментальной рациональности — и за пределы изолированного и автономного эго — акцентируя внимание на «коммуникативной этике», или способах, которыми люди пытаются понять друг друга в сообществе взаимообмена и взаимоуважения.

Все эти постмодернистские движения действительно являются движениями пост-эго. На самом деле они нередко в открытую называют свои проекты «смертью эго-философий» или «смертью субъектных философий». И хотя всё это очень обнадёживает с трансперсональной точки зрения, «смерть эго», о которой они говорят, означает не открытие подлинно трансперсонального измерения, а скорее трансформацию от узкого, инструментального, рационально-эгоического мировоззрения к мультиперспективистскому, органическому, реляционному и социально ориентированному телу-уму (тому, что я назвал «кентавром», который всё ещё представляет собой отделённое «я»-чувство, но который «лучше», чем предыдущее «эго» — постмодернизм «движется в правильном направлении»).

Но все эти постмодернистские движения содержат в себе открытую критику любого рода мистического трансцендентализма, или чистого присутствия, транс-исторических реальностей. Итак, важнейшей темой приходящего десятилетия будет: где находится место трансперсональных исследований в этих постмодернистских течениях и как могут трансперсональные исследования ответить на острую критику в свой адрес? Я бы утверждал, что все эти постмодернистские теории уже содержат в себе скрытый трансцендентализм, и на это всего лишь надо указать, так чтобы они сами смогли сориентироваться в спектре трансперсонального развития. Иными словами, деконструкцию можно деконструировать (а-ля Нагарджуна), Фуко можно расположить в его собственной эпистеме и даже Хабермас оставил открытой возможность, что ещё более высоким стадиям развития предстоит раскрыться (что как раз и является сферой компетенции исследований трансперсонального развития). Для конвенциональных академических интересов в гуманитарных науках это будет горячим местом для теоретических действий.

4. Реконцептуализация мировых философий с точки зрения трансперсональной перспективы.

Практические не оспоренное утверждение модернистских западных интеллектуалов о том, что всё «трансцендентальное» есть лишь «теория» или просто «идеология» и, тем самым, историю следует читать как хронику сменяющихся идеологий, обоснования которых лежат только в относительной культурной легитимации, даваемой им конкретными (и равно сменяющимися и относительными) культурами. Но что если некоторые трансценденталисты на самом деле переживали прямой опыт и прямое открытия того, что, хотя оно и опосредовано языком, представляется в некоторых важных смыслах экстралингвистическим или кросскультуральным? Алмаз будет резать кусок стекла вне зависимости от того, какие слова мы используем для «алмаза», «резать» и «стекла» — и душа может пережить Бога вне зависимости от того, какие слова мы используем для «души», «пережить» и «Бога».

История тогда должна быть полностью переосмыслена в виде хроники развития и накопления истинных трансцендентальных переживаний, профильтрованных посредством различных идеологий, а не попросту редуцированных до ранга одной идеологии среди многих. Это совершенно революционизировало бы наши концепции о человеческом потенциале и божественных возможностях и верно расположило бы развитие духовного знания в один ряд с другими научными достижениями.

5. Соотношение психотических состояний и мистицизма.

Эта всегда удивительная тема важна не просто сама по себе, она также значима и для нескольких жизненно важных и имеющих к ней отношения тем: творчество и сумасшествие, нормализация и маргинализация, ординарные и экстраординарные возможности, личные срывы и личные прорывы. Важная область сети помощи при духовных кризисах (spiritual emergency network) также тесно связана с этим вопросом. Слишком много людей, которым поставили диагноз психотического срыва, очевидно находятся в процессе духовного кризиса, и детальные особенности таких кризисов отчаянно требуют дальнейшего изучения (не говоря уж об отношении духовности к наркомании, депрессии, тревоге и т.д.). Вся данная тема также напрямую соотносится с тем, как мы концептуализируем «это» бессознательное (демоны, боги, инфрарационально, суперрационально, всё из перечисленного?). Продолжающиеся картирование и концептуализация бессознательного будут одной из наиболее важных и плодотворных областей трансперсональных исследований в предстоящее десятилетие.

6. Соотношение состояний мозга и психики.

Этот вечный вопрос влияет (и заражает) трансперсональные исследования в большей степени, чем большинство областей, попросту из-за того, что «разделение» или «разрыв» между ними двумя (внешней материей и внутренним сознаванием) «в большей степени» проявляется в трансперсональной сфере. В конце концов, некоторые надличностные переживания несут чрезвычайно убедительное понимание, что сознание предшествует любой манифестации (то есть вечно и безвременно). Каким образом это «вечное сознание» относится к совершенно конечному и временному мозгу?

Мне кажется, что этот вопрос нельзя обойти при помощи материалистических отступлений и что основательный идеализм в его крайне постмодернистской разновидности должен быть тщательно обоснован и защищён. Однако сегодня эта задача облегчается всеобщим признанием Большого Взрыва, которое превращает в идеалиста буквально любого, кто о нём размышляет: в конце концов, что же было до Большого Взрыва? Поскольку первые микроатомные частицы, судя по всему, следовали математическим законам и поскольку эти законы не развивались, не присутствовали ли они каким-то образом до Большого Взрыва? Разве нет какого-то рода платоновских архетипов, предшествовавших эволюции (в дополнение к любым «архетипам», что сами по себе могли развиться)? И разве не могут некоторые надличностные переживания быть переживаниями этих объективно реальных сущностей, уайтхедовских «вечных объектов»? Разве не является дзэнское «Изначальное Лицо» — ваше Истинное Я — тем Лицом, которое было у вас до Большого Взрыва?

Как бы ни решили, этот вопрос нельзя обойти стороной. Для трансперсоналиста этот кажущийся безобидным вопрос о соотношении психики (сознания) и тела (материи) в действительности является окончательным вопросом соотношения Пустоты и Формы, неявленного и явленного.

7. Каким образом различные «состояния сознания» соотносятcя с материально-физиологическими «состояниями мозга»?

На более конкретном уровне, каким образом реальные состояния и структуры сознания соотносятся со специфическими паттернами волновой активности мозга? Первые исследования в этой сфере сосредотачивались на основных состояниях сознания и их корреляции с грубыми паттернами волновой активности мозга, ПЭТ сканированием и т.д., обычно демонстрирующими, что некоторые медитативные состояния показывают возрастание альфа-/тета-активности или глубокие дельта-паттерны и т.д.

Я убеждён, что большие прорывы произойдут в сфере электронного индуцирования волновых паттернов мозга, которые будут напоминать медитативные (как, например, глубокие тета-/дельта-), и что машины для этого станут широко доступны в коммерческих целях — и я убеждён, что никто от этого не достигнет «просветления», именно потому, что мозг и психика не просто лишь тождественны, и просветление происходит в психике (сознании), а не в мозге (хотя изменения происходят и в нём). Что это исследование покажет нам, как я считаю, так это что состояния мозга более легко «позволяют» определённые психические состояния, но не предопределяют их. В чём именно это соотношение состоит, будет основным направлением исследований, присоединившись к психоделическим исследованиям в качестве глубинного инструмента по исследованию проблемы соотношения психики и тела.

8. Продолжение картирования спектра развития в конвенциональных, созерцательных и патологических измерениях.

Это жизненно важное занятие, которое приобрело ещё большее значение из-за неотложной потребности в прояснении того, как соотносятся структуры и состояния. Если надличностные или созерцательные стадии и структуры сознания также имеют определяемые патологии (что, по моему убеждению, соответствует правде), будет невероятно важно продолжить составлять карту этих патологий. Помимо этого, очень богатая область деятельности ждёт нас в вопросе картирования и прояснения надличностных стадий морального развития, познавательного развития, мотивации, мировоззрений, аффектов и т.д.

Изучение трансперсонального развития всё ещё представляют одну из самых многообещающих и важных областей исследований. В отличие от состояний сознания, которые несут временный и исключающий характер, стадии или структуры сознания могут исследоваться при помощи реконструктивной науки (в точности так, как это делали Пиаже, Гиллиган, Колберг, Хабермас, Хомски и даже Фрейд).

Реконструктивная наука не постулирует существование структур априорным или просто лишь теоретическим образом, но, напротив, изучает тех индивидов, которые уже продемонстрировали компетентность в выполнении определённого задания (будь то лингвистическое, познавательное, моральное, созерцательное и т.д.). Затем она реконструирует — после факта — компоненты и стадии развития, которые ведут к этой способности (Будда, в известном смысле, просто реконструировал шаги, которые он прошёл для того, чтобы придти к своему просветлению, и представил их в виде реконструктивной науки, которая может быть испробована и верифицирована — или отвергнута — сообществом экспериментаторов). Поскольку реконструктивные науки реконструируют после факта, они защищены от обвинений в априорной метафизике и, более того, их утверждения могут быть подвержены неверификации (так называемому «критерию фальсифицируемости»).

Тот факт, что трансперсональная психология развития представляет собой реконструктивную науку (каковой она и является), означает и то, что она открыта для критерия фальсификации любой подлинной науки. Это, очевидно, единственный убедительнейший аргумент, который транперсоналист может представить конвенциональному сообществу.

9. Соотношение юнгианской теории и трансперсональной теории.

Это невероятно сложный и деликатный вопрос. В течение более чем полувека юнгианская парадигма была основной — и единственной — жизнеспособной теорией трансперсональной психологии. Я лично считаю, что юнгианская модель предлагает много сильных преимуществ — и ещё больше сильных недостатков — и что эта дискуссия, на самом деле, будет местом наиболее ожесточённых споров в предстоящее десятилетие — попросту потому, что столь много людей связаны с её разрешением. Однако, в любом случае, диалог между юнгианской моделью и общей трансперсональной дисциплиной продолжит слушить источником богатых взаимной стимуляции и вызова, и он будет проходить рука об руку с невероятно важным и даже ещё более крупным диалогом между трансперсональной психологией и остальными тремя основными силами психологии.

10. Соотношение между «маргинальными» и «нормальными» группами в социальной эволюции.

Большое число трансперсоналистов считает, что многие из критически давящих на мир проблем — от социальной разобщённости до экологического кризися — могут быть «разрешены» только посредством надличностной трансформации. Лично я не считаю, что это соответствует правде, но в любом случае согласованная теория того, как маргинальное знание (такое, как трансперсональное) становится нормализованным или конвенционально общепринятым, должна быть разработана и тщательно проверена путём перепрочтения истории при помощи этой модели. Работы в этой области практически отсутствуют, и всё же без них любое утверждение о «всемирной трансформации» (или даже утверждение, что трансперсональная теория может оказать влияние на мир) служит просто ещё одной идеологией.

Я лично считаю, что теория мировой трансформации на самом деле окажется «мистическим марксизмом» — то есть она будет затрагивать сложные взаимоотношения между «материально-технолого-экономической» базой любого общества и его мировоззрениями, стратегиями легитимизации и состояниями/структурами сознания. Эта область ещё практически не затронута.

11. Отношение трёх «Других» (тела, природы, женщины) к Великим Традициям.

Полностью оформленные Мировые Традиции (такие, как христианство, индуизм, буддизм, мусульманство, даже аспекты даосизма) — все они возникли в условиях дискурса, обесценивавшего тело, природу и женщин. Все три этих «Других», на самом деле, приравнивались к злу, искушению или иллюзии. Как могут современные женщины хоть как-то верить в Великие Традиции, когда абсолютно каждый аспект этих Традиций был разработан исключительно мужчинами?

И не является ли отчуждение женщин в точности аналогичным отчуждению тела (аскетизм) и природы (сансара)? И не это ли глобальное отчуждение сейчас проявляет себя в экологическом кризисе? Далеко не «сохраняя» нас, разве не Великие Традиции лежат в корне кризиса, который вполне может уничтожить всех нас?

Это совершенно и жизненно важные вопросы для любой созерцательной/трансперсональной дисциплины, и с ними необходимо встретиться лицом к лицу.

Великие Традиции действительно акцентируют внимание на Восходящем и Трансцендентальном потоке, однако многие из них также содержат в себе и равноценное ударение на Нисходящей и Имманентной природе Духа. Тантрические традиции, например, придают особое значение союзу Трансцендентального и Восходящего Бога (Шивы) с Имманентной и Нисходящей Богиней (Шакти) — союзу, который можно найти в недвойственном Сердце, и союзу, который придаёт одинаковое значение мужественному и женственному лицу Духа.
Тем не менее, по моему мнению, весь пантеон Великих Религий в предстоящие годы должен быть тщательно исследован и «начисто отмыт» от универсального отчуждения трёх «Других» — природы, тела и женщины, — но тем способом, который не выплёскивает ребёнка вместе с водой. Просто отвергнуть всё, что Традиции нам могут сообщить, было бы катастрофой: можно с таким же успехом отказаться от использования колеса просто потому, что его изобрёл мужчина. Однако эта область также практически открыта для исследований, и она породит невероятно огромное число открытий в предстоящее десятилетие.

К этой теме относится и следующая:

12. «Другой» природы в отношении к Духу.

Я говорю об этом вопросе отдельно просто по причине неотложной природы глобального экологического кризиса. У меня не вызывает сомнений, что чисто Восходящие (или Гностические) Традиции, которые рассматривают проявленный мир просто и только лишь как иллюзию, по-настоящему способствовали возникновению комплекса культурных предубеждений, которые потворствуют разрушению Земли.

И опять же я убеждён, что нам придётся обратиться к тантрическим традициям (Востока и Запада, Севера и Юга). Эти традиции повсеместно воспринимают конечный мир (Землю и всё остальное) в качестве совершенной манифестации Духа, а не как отклонение от Духа, и посему они прославляют и почитают материальные, нисходящие, имманентные, женственные, приземлённые ценности.

«Секрет» отношения Восходящего (трансцендентного) и Нисходящего (имманентного) аспектов Духа был дан Шри Рамана Махарши (в числе многих других):

Мир иллюзорен
Только Брахман реален
Брахман и есть мир

Исчерпывающая духовность, таким образом, включает оба этих великих потока (Восходящий и Нисходящий, «мужественный» и «женственный»). Видение того, что мир иллюзорен, представляет Трансцендентальный, или Восходящий, поток (течение, на котором слишком сосредоточились традиции гностицизма/Тхеравады, где бы они ни появлялись). Видение того, что Брахман и есть мир, представляет Имманентный, или Нисходящий, поток, который охватывает всё явленное Совершенными Объятиями Божественного.

Любое из этих течений, взятое отдельно и само по себе, приводит к катастрофе. Мы видели разрушения, порождённые гипертрофированным вниманием к мужественному Восходящему потоку. Теперь же нам дана привилегия наблюдать разрушения, порождаемые теми движениями, что пытаются приравнять конечный мир к Бесконечности. Теперь мы обросли Нисходящими теориями — от глубинной экологии до экофеминизма и Земли — ограниченными и геоцентричными верованиями, все из которых со счастливой улыбкой на устах путают тени и их Источник. Эти Нисходящие предприятия, будучи крайне важными, тем не менее своим собственным образом являются столь же перекошенными, и двойственными, и фрагментированными, сколь и их только Восходящие визави.

Работа для ближайшего десятилетия будет состоять в том, чтобы найти способ объединить и славить оба этих течения — Конечное и Бесконечное, Явленно и Неявленное — без редуцирования одного до другого или привилегированного положения одного над другим.

13. Соотношение теории и практики.

Трансперсональные исследования сами по себе не являются необходимыми для духовной практики, хотя, конечно же, они тесно связаны. Природа этой связи станет важнейшей темой в предстоящее десятилетие.

Существует ряд практик, которые индуцируют или раскрывают трансперсональные измерения — медитация, шаманские техники, ритуалы поклонения Богине, упражнения по поднятию кундалини, холотропное дыхание, психоделики, глубинная психотерапия, биологическая обратная связь и электронная стимуляция, различные йоги (от преданности до работы), сама жизнь. Именно из сообщества тех, кто продемонстрировал свою компетентность в какой-либо из этих областей, реконструктивная наука трансперсональной психологии черпает свои темы. Теория трансперсональной психологии зависит от тех, кто уже практикует и достиг компетентности в трансперсональной/духовной дисциплине.

Так, в идеале трансперсональный исследователь также должен следовать какой-нибудь личной духовной практике («участвующий наблюдатель»). Как разделить — и соотнести — теорию и практику, тем самым, будет оставаться неотложным вопросом. Дело усложняется тем фактом, что трансперсональная теория пытается вывести из различных дисциплин те универсальные факторы, которые, как кажется, являются общими или ключевыми составляющими для каждой, однако человеку всё равно необходимо практиковать определённую дисциплину для того, чтобы приобрести необходимую компетентность.

Более того, и сами различные дисциплины в сегодняшней глобальной деревне и постмодернистском мире развиваются, когда буддизм встречается с наукой, а йога — с компьютером. Это ставит проблему перед многими аспектами традиционных дисциплин (таких, как роль Гуру), многими аспектами дисциплин, которые кажутся просто культурными артефактами, сексизмом во многих традициях и т.д.

Я убеждён, что для трансперсонального исследователя жизненно важно практиковать личную духовную дисциплину. Однако точное соотношение теории и практики будет оставаться крайне важным вопросом для обсуждения и обмена открытиями по мере того, как трансперсональные исследования находят свой путь в двадцать первое столетие.

14. Большие теории.

Трансперсональная дисциплина занимает уникальное положение, позволяющее синтезировать и интегрировать различные направления человеческого путешествия в поисках знания, попросту потому, что она уникальным образом посвящена исследованию, прославлению и признанию всех измерений мужского и женского опыта — сенсорного, эмоционального, ментального, социального и духовного.

Трансперсональная наука — это единственные подлинно глобальные исследования из ныне существующих, исследования, которые охватывают весь спектр человеческого развития и устремлений. У меня не вызывает сомнений, что в предстоящее десятилетие мы увидим возникновение трансперсональных исследований как единственной всеохватной области человеческой деятельности. И хотя я не считаю, что мир вступает во что-либо напоминающее «новую эпоху» или «трансперсональную трансформацию», я действительно убеждён, что трансперсональные исследования всегда будут исключительным ориентиром для мужчин и женщин, которые видят Дух в мире и мир в Духе.

Просмотров страницы: 271