Можно ли воскресить умерших? Вернее, вымерших…

Вопрос конечно, интересный. С теоретической точки зрения – навряд ли. Ладно, одного, конкретного человека, уже пережившего клиническую смерть. Здесь ещё могут быть и иногда бывают варианты. Вовремя оказанная врачебная помощь, высокая квалификация медиков, соответствующее техническое оснащение и… Буквально с того света человек возвращается в наш мир. Мир живых.

Но когда речь идет не об одном-двух единичных случаях, а об «умерших»... Когда сама постановка вопроса предполагает, что воскресших должно быть достаточно много... Нет, невозможно!

А может, не стоит торопиться с выводами? Жизнь такая удивительная штука, что в ней всегда находится место не только подвигу, но и чуду. И небывалое, говорят, бывает. Да ещё как бывает.

Вот об одном из таких случаев я и хотел бы рассказать. Но перед тем, как начать, – небольшое уточнение. Если уж быть предельно точным в терминах, то речь всё-таки пойдет не об умерших. О вымерших.

В общем, дело так было…

У населяющих Новую Зеландию маори сохранилась легенда о полинезийском мореплавателе Купе, который ещё в Х веке приплыл к их островам на легком катамаране. Но легенда – не документ. Кому-то и изустного слова достаточно, а некоторым нужно, чтобы бумажка была. Да ещё обязательно с синими подписями и печатями. И чтобы печать, желательно, не одна стояла!

Так что верить или нет маорийским легендам, то, конечно, каждый для себя сам решает. Но факт остаётся фактом. Когда в 1648 г. Абел Тасман первым из европейцев подошел к берегам Новой Зеландии, маори на островах уже были. А они, между прочим, не каких-то там непонятных… Именно полинезийских кровей.

Но Тасман приплыл и уплыл, а активное освоение островов европейцами началось только после того, как в 1768 году их обследовал Джеймс Кук.

И уже первым исследователям аборигены поведали о каких-то замечательных птицах. И так красочно поведали. Мол, та-акая птица этот такахе... И оперение у неё замечательное, красочное, и сама она большая, примерно, как ваши гуси, и охотиться на неё – одно удовольствие. Она же – не летает. Догоняй и бей палкой поувесистей. А уж мясо у неё… Но как только рассказ маори доходил до вкусовых параметров мяса такахе… На этом он и заканчивался. Ну, невозможно было его продолжать с таким количеством слюны во рту, которая у аборигенов интенсивно начинала выделяться, как только они вспоминали о том, какое же мясо у этой замечательной птицы.

Таким красочным рассказам трудно было не поверить. И европейцы поверили. Но шли годы… Десятилетия шли. А живого такахе так никто и в глаза не видел. Ладно бы только самой птицы. Косточки какой или там пёрышка её и то… Ну, ничего! Как сквозь землю новозеландскую она провалилась.

Народ и решил, что сказки это всё. Миф маорийский. Плод аборигенского воображения. А фантазии вещь такая… Нематериальная. Бестолку их искать. Поиски и прекратили. Но не все. Иногда по жизни встречаются особо упертые личности. Их, конечно, очень мало. Но иногда и палка стреляет. А зверь – на ловца бежит.

Таким «ловцом» в Новой Зеландии оказался Уолтер Мэнтелл. Неугомонный мужчина. Всё бы ему искать, собирать… И как-то в 1847 году эти самые поиски забросили его в одну из небольших маорийсих деревень на Северном острове. А там… Показали ему аборигены череп, грудную кость и отдельные фрагменты скелета какой-то крупной птицы. Но какой конкретно, так, с кондачка, и не определить. Мэнтелл быстренько схватил все эти кости и – на почту. Упаковал находку тщательно и отправил в Лондон. Папеньке. Который, к слову сказать, был известный по тому времени геолог. И имел среди хороших знакомых профессора Оуэна. Палеонтолога.

К нему-то Мэнтелл-старший прямым ходом и отправился с почты, после того, как получил посылочку от сына. Так, мол, и так, господин профессор, не посмотрели бы? А палеонтологи, такой народ, их пудингами и пориджем не корми, дай только с косточками поковыряться.

Да Оуэна и просить не надо было, он, как только увидел, что там, в посылке, тут же за линейку и микроскоп схватился. И давай эти косточки мерить, рассматривать. А как померил всё, да высмотрел, так сразу и выдал. Мол, кости эти принадлежат большой нелетающей, неизвестной науке птице. И на радостях назвал её именем сына своего приятеля – Notornis mantelli.

Но на этом история не закончилась. Через два года после неожиданной находки Уолтера Мэнтелла… Поздней осенью 1849 года на остров Резолюшн, что в проливе Даски, высадился небольшой отряд зверобоев. Дело к ночи было. Какая тут охота на тюленя? Лагерь бы разбить, перекусить чем Бог послал, да и ко сну.

Народ так и сделал. А утром встали, из палаток вылезли… Ба! А ночью-то… Снег выпал. И на снегу… Следы птичьи, на куриные похожие. Вот только размер у них… Огроменный просто. Ну, охотники собачек отвязали и – по следу их. А те дело свое хорошо знали. И скоро догнали крупную, больше полуметра высотой, птицу с красивым, нарядным оперением.

Сразу же бросающиеся в глаза, ярко-красные, сильные ноги и мощный клюв, на иссиня-черной голове, гордо сидящей на такого же цвета горле. Крылья и хвост у этого представителя пернатых были посветлее: синие, с металлическим отливом, контрастирующие с белоснежным подхвостьем. А всё это многоцветье дополняли оливково-зеленая спина и фиолетово-голубые бока, грудь и шея.

Птица довольно странно повела себя при приближении собак. Не взлетела, а стремительно бросилась от них наутёк. Да разве от собак убежишь? Тем более – по глубокому снегу. А тут и люди подоспели. Между прочим, голодные. Ещё не завтракавшие. Так что участь птицы была решена быстро и бесповоротно. Изжарили её.

Но шкура и перья, в виду их полной несъедобности, остались целы. И послужили, благодаря всё тому же неутомимому Уолтеру Мэнтеллу, на благо науки как неопровержимое материальное подтверждение факта существования такахе.

И позже, опять же – с помощью собак, ловили этих птиц. Последний раз в 1898 г. уже на Южном острове, в девяти милях к югу от озера Те-Анау. Но после этого – как отрезало. Десять. Двадцать. Тридцать лет. И – ни одного живого такахе. Ни шкурки, ни перышка, ни косточки… Ни-че-го.

Орнитологический народ, конечно, расстроился очень сильно. Погоревал, погоревал... А что сделаешь? Пришлось вносить такахе в списки вымерших животных.

Правда, маори говорили, что в горах у озера Те-Анау птица ещё водится. Только кто ж тем, известным сказочникам и фантазерам поверит? Если только Джиофри Орбелл. Врач по профессии и натуралист по призванию. Вот он – поверил.

И в 1947 году вместе с несколькими приятелями добрался до труднопроходимых густых лесов западного побережья озера. Но первый блин, как это часто бывает, вышел у друзей комом. Хотя они и видели какие-то странные следы… И даже крики слышали! Но вот самих такахе… Увы!

Кого-то первые неудачи ломают. Заставляют отказаться от задуманного. Но Орбелл был не из таковских. Следующим годом он опять пошел к озеру. А упорство и труд… И удача улыбнулась Джиофри! Сразу два такахе во всей красе своего изумительного оперения попались в расставленные на них сети.

Скептики и пессимисты были посрамлены. Да они, если честно, этому не очень и огорчились. Даже наоборот! С радостью вычеркнули такахе из списков вымерших. И отнесли к другой категории. Живых.

И пусть сейчас такахе встречаются только на юго-западе Южного острова, в горах Марчисон и Стьюарт, где правительством Новой Зеландии в целях охраны этой птицы создан специальный заповедник, огромной площадью 160 тысяч (!) гектаров… На которой в настоящее время, по оценкам специалистов, живут, гнездятся и выводят потомство не так уж и много птиц этого вида. Всего 200-250 пар. Но! Живых. Живых такахо.

Которых, если очень сильно захотеть, так, как когда-то Уолтер Мэнтелл и Джиофри Орбелл, то можно увидеть не только на однодолларовой новозеландской монете 1982 года. Но и в родных для них долинах на юго-западе Южного острова…

Автор: Koнcтaнтин Kyчep
Просмотров страницы: 320