И еще одна проблема волнует ученых, и не только их. Существует ли феноменальная память? Иными словами, каковы реальные и «сверхреальные» возможности нашего мозга? Ученые согласны в одном отношении:из возможностей, которыми обладает наш мозг, ежедневно используется не более десяти процентов. Научная и популярная литература полны интересных примеров, которые с трудом могут объяснить даже самые крупные специалисты.Бесспорно, первое место принадлежит здесь «чудо-математикам». Примеры известны еще со времен средневековья. Хрестоматиен, например, флорентиец Малебеки — библиотекарь Цезаря Борджа. Он хорошо помнил названия 80 тысяч рукописей и точное место их расположения в библиотеке. Безусловно, это определяло его особое положение при дворе.
Особенно интерсен случай с журналистом С.В.Шерешевским, приводимый в трудах психолога А.РЛурии* Профессор наблюдал за ним на протяжении тридцати лет, начиная с 1926 года. Он установил, что восприятие и запоминание зрительных образов сопровождалось одновременным восприятием вкуса, звуков, запахов. Слова также приобретали форму и цвет.
Подробно исследуя необыкновенные способности памяти Шере-шевского, Лурия установил, что в большинстве случаев запоминание состояло в создани живых зрительных представлений и ассоциаций, связанных с материалом, который требовалось запомнить. Используя эти свои удивительные свойства, журналист стал впоследствии экспертом по созданию ассоциаций между иностранными словами, математическими образами и бессмысленными словосочетаниями при исследовании памяти.
Самым известным из «чудо-математиков» был итальянец Иноди. Он не только запоминал исключительно сложные цифровые комбинации, но и мог безошибочно определить, каким днем недели будет, например, 18 октября в 29 448 723 году.
Рассказы о людях с феноменальной памятью фигурируют во многих книгах отечественных и зарубежных психологов, журналистов,-писателей. Интереснейшая галерея таких титанов разума, в частности, собрана в книге А.Вейн и Б.Каменецкой «Память человека». Посмотрим на эту галлерею глазами авторов.
Чемпионы зрительно-образной памяти.
От родителей нередко приходится слышать жалобы на память детей. В этих случаях почти всегда под памятью понимают лиш один из ее видов — словесную память. Вообще в обиходной жизни под памятью обыкновенно и понимают только такого рода память. Между тем, как показывают опыт и специальные исследования, различают зрительную, слуховую, моторную и смешанные типы памяти. Обычно у людей смешанный тип памяти с некоторым преобладанием одного из этих типов.
Особенности перечисленных типов памяти можно представить следующим образом. Когда лица с хорошей зрительной памятью стараются заучить что-либо наизусть, то они запечатлевают в своей памяти страницы с буквами и, когда воспроизводят заученное, мысленно видят этот образ и читают его. Когда они припоминают арию, то видят ясно ноты партитуры. Развитие этой способности и позволяет зрительному типу совершать изумительные вещи. Одна из разновидностей зрительной памяти — шахматная. Есть, например, игроки, которые могут вести партию, не глядя на доску.
Они сохраняют в памяти все, что происходит на доске, мысленно рассматривают возможные варианты. Без этого условия они не могли бы предвидеть последствий своих ходов и ходов противника. Люди, обладающие такой способностью, могут играть в шахматы мысленно, прогуливаясь по улицам. Один из самых выдающихся шахматистов XX века, американец Поль Морфи, мог играть, не глядя на шахматную доску, восемь партий одновременно. Другой шахматист — Поль Сенс — играл до двадцати. Александр Алехин провел «вслепую» сеанс одновременной игры на 32 шахматных досках на Всемирной выставке в Чикаго в 1938 г. Игра продолжалась 12 часов. Ему пришлось оперировать 1000 фигур более чем на 2000 клеток. Не так давно венгерский шахматный мастер побил этот рекорд, сыграв вслепую» одновременно около 50 партий.
Замечательной шахматной памятью обладает и Михаил Ботвинник, помнящий большинство сыгранных им партий и огромную шахматную литературу. Герой знаменитой «Шахматной новеллы» Стефана Цвейга обладал замечательной зрительной шахматной памятью.
Оказалось, что исключительная специфическая шахматная память не сочетается с хорошей памятью вообще, что было показано специальным психологическим исследованием участников Московского Международного турнира 1925 г.
Многие ученые, выступая перед публикой, мысленно представляют себе свои рукописи. Как описывает известный французский психолог Бинэ, один государственный деятель рассказывал, что запинки в его речи на трибуне происходили от того, что он приходил в замешательство от помарок с зачеркнутыми местами в своей рукописи.
Французский психолог Ф.Кейра отмечает, что дети, принадлежащие к этому типу, когда их приучают вычислять в уме, мысленно пишут мелом по воображаемой доске заданные цифры, затем частные действия и, наконец, окончательный результат, так что они видят внутренне одну за другой различные линии белых знаков, только что ими начерченных. Цитируя высказывания человека, принадлежащего к этому типу, Кейра прямо указывает, что все представления слов у него по преимуществу зрительные. Чтобы запомнить слово, услышанное первый раз, нужно немедленно дать себе отчет, как оно пишется; равным образом, когда слушает чей-нибудь интересный разговор, то часто представляет его написанным фраза за фразой.
Людям зрительного типа обычно недостатчно для запоминания слышать слово, ему необходимо видеть его написанным. Такие лица мало выносят после прослушивания лекции, между тем как получасовое занятие над книгой приносит гораздо больше пользы. Если ребенок зрительного типа желает изучить стихотворение, то запоминает слова и фразы, представляя их себе так, как они напечатаны на страницах книги. Если он желает вспомнить какое-нибудь правило, то старается воспроизвести ту страницу из учебника, на которой это правило находится. Изучая формулу, обязательно представит себе ее письменный образ, изучая хронологию использует запись для запоминания.
Из литературы нам известны примеры необычайной зрительной памяти. Так, И.ИЛевитан по отдельным наброскам, сделанным летом, зимой воссоздавал виденные им картины природы. Известный английский портретист Дж.Рейнольде в течение некоторого времени изучал позировавшего ему человека, а затем писал портрет по памяти без оригинала, как бы списывая портрет со зрительного образа, запечатленного в памяти. Он не нуждался более чем в одном сеансе для написания портрета; «Когда передо мной являлся оригинал, — объяснял он, — я рассматривал его внимательно в продолжение получаса, набрасывая время от времени его черты на полотно; более продолжительного сеанса мне не требовалось. Я убирал полотно и переходил к другому лицу. Когда я хотел продолжать первый портрет, я мысленно сажал этого человека на стул и видел его так ясно, как если бы он был передо мной в действительности; могу даже сказать, что форма и окраска были более резкими и живыми. От времени до времени я взглядывал на воображаемую фигуру и принимался ее рисовать;я прерывал свою работу, чтобы рассмотреть позу, совершенно так же как если бы оригинал сидел передо мной, и всякий раз, как я бросал взгляд на стул, я видел человека». Таким образом художник воспроизводил на полотне черты лица. По-видимому, образ неизгладимо запечатлевался в его памяти. Конечно, это исключительный пример, но и у других художников такая способность развита в той или иной степени.
Один из самых удачных портретов Аврама Линкольна был нарисован талантливым, но совершенно неизвестным художником из Нью-Джерси, восторженным поклонником президента, которого он видел всего только один раз. Художник был охвачен таким глубоким горем, когда узнал об убийстве обожаемого им президента, что искал утешения у своего холста, рисуя его по памяти.
Густав Дорэ, по-видимому, также обладал способностью писать картины по памяти. Известен рассказ Густава Дорэ, которому один издатель поручил сделать рисунок альпийского вида с фотографии. Рисунок следовало изготовить на другой день, но художник забыл захватить с собой фотографию. Издатель был поражен, когда в условленный срок Дорэ принес ему совершенно точную копию, сделанную по памяти. Описан процесс копирования по памяти картины Рубенса «Мучение святого Петра», причем подражание было настолько совершенным, что когда поставили обе картины рядом, то только при известном внимании можно было отличить копию от оригинала. Знаменитый французский живописец Клод Лорен проводил целые дни в окрестностях Рима, но он ничего не зарисовывал с натуры. Возвращаясь в свою мастерскую, он по памяти воспроизводил полученные впечатления. Голландский живописец Бамбош поступал также. И хотя он мало срисовывал с натуры,как указывают его современники, тем не менее фон и фигуры на его картине отличаются необыкновенной правдивостью.
Много лет назад (приблизительно в 1845 г.) пожар уничтожил здание Академии изящных искусств в Филадельфии, где наряду с другими ценными картинами погибла и «Римская дочь» Мурильо. Спустя почти 35 лет Сортэн написал эту же картину по памяти. В 1805 г. войска Наполеона унесли с собой из Кельна шедевр Рубенса, картину «На алтаре церкви Святого Петра». Местный художник, большой поклонник этой картины, изготовил копию ее по памяти. Оригинал был возвращен позднее, и при сравнении с копией самое тщательное исследование не могло обнаружить заметного различия.
Жорж Занд утверждает, что явление ретроспективного зрения не является только особенностью живописцев. Люди уносят с собой ландшафт, мимо которого проезжают, куда, может быть, никогда больше не заглянут, но который им понравился. Если мы поднимем цветок, камушек, летучее семячко с куста на дороге, то эта незначительная вещь с чудодейственой силой вызывает всю картину, очаровавшую нас. Маленький камушек заставляет писательницу вновь видеть ту гору, откуда его принесли, и видеть ее сверху донизу с мельчайшими подробностями. Запах цепляющегося вьюнка вызывает в памяти ландшафт Испании, где она проезжала со своей матерью, когда ей было четыре года.
Мадам Жерарден — современница Дюма-отца — писала о нем в 1847 г., что «в его глазах сохранились все образы, которые отражались в его зрачках».
Бальзак, по описанию его современников, не только по желанию вспоминал предметы, но еще и видел их мысленно вновь, освещенными и окрашенными, какими они были в момент восприятия.
Известно, что герои Диккенса производили на него впечатление действительных личностей. Когда он заканчивал свой роман, их фигуры и действия еще представлялись ему. Рафаэль видел перед собой картину «Преображение» в то время, когда писал ее. В одном из писем своему другу Кастильоне он говорил, что невозможность найти модель, которая могла бы позировать для мадонны, заставила его взять из головы тип для своих произведений. Из литературы известно также, что Микельанджело целыми днями взглядывался в воздушное пространство, где он видел отражение гигантскго купола проектируемого им храма.
Сохранился рассказ о служителе большого отеля, принимавшего шляпы от гостей при входе их в столовую, который мог без малейшей ошибки определить владельцев нескольких сот шляп при помощи ассоциаций.
За последнее время ряд исследователей описали особые случаи зрительно-образной памяти, которые они назвали «эйдетизмом» (от греческого слова «эйдос» — образ). Эйдетик после рассмотрения какого-либо зрительного объекта в состоянии не только ярко себе представить виденное, но видеть, этот объект со всеми деталями как яркий зрительный образ на воображаемом экране. Эйдетический тип чаще присущ детскому возрасту (примерно у 40% школьников до 15 лет). Приходится наблюдать школьников, отвечающих слово в слово по учебнику. На упрек преподавателя, что школьник «зазубрил» урок наизусть, школьник отвечает, что он просто видит перед собой страницу учебника и читает написанное. Это соответствовало действительности, так как такие дети могут сказать, где кончается строка, где знаки переноса и где по вине типографии перевернута буква.
У взрослых эйдетическая способность встречается гораздо реже. В зрелом возрасте она сохраняется иногда у живописцев, как, например, у русского художника Н.Н.Ге, Густава Дорэ, карикатуриста Ка-ранд,Аша, английского портретиста Дж.Рейнольдса.
